Сергей суханов до и после победы начало становление перелом

Суханов Сергей Владимирович

До и после Победы. Книга 1. Начало.

С.В.Суханов

До и после Победы. Книга 1. Начало.

Большинствонормальных попаданцев, оказавшись в сорок первом, стараются попасть к Сталину и помочь переломить ход войны. Вот только как к нему попасть ? И надо ли вообще это делать … ?

— ГЛАВА 1

С неба жарило солнце. Рядом, из травы, скрипел кузнечик. Голова болела, но самочувствие было неплохое – приятная ватность во всем теле и не хочется вставать. А еще непонятно, где я нахожусь. Но где-то все-таки нахожусь – и это уже радует.

– Руки вверх ! Не двигаться !

Кого это еще принесло ? Я повернул голову и увидел мужика в форме НКВД. Наверное, НКВД – вроде в фильмах они так и выглядели. В тех же фильмах видел и ТТ, сейчас направленный на меня.

– Э, командир, свои … – вот блин реконструктор чертов, и так голова болит, а тут он еще орет.

– Сейчас мы выясним что тут за свои. Документы !

– Да ладно тебе. Поляны что-ли перепутал ? Иди давай к своим.

– Ч-ч-что ?!? Да я тебя …

– Перепил что-ли ? А вон – ваши хенде-хохи едут. Ща будет тебе документов.

На дороге, проходившей через поляну, действительно появился немецкий мотоцикл военных времен. Все, как и положено – один фриц ведет, другой – сидит сзади него, а третий – в люльке, с пулеметом.

– Хенде-хох !

Ну да, кто бы сомневался.

“НКВДшник” и тут не подвел – резко развернулся и стал палить по мотоциклу. Клоуны. Но тут все пошло как-то слишком натурально. Сидевший в люльке полоснул короткой очередью, и “наш” завалился на траву. Все бы ничего, вот только кровь хлестала как-то слишком натурально. Если съемки кино, то не стали бы из-за меня портить кадр – наверняка бы уже прогнали. На всякий случай я стал пятиться к кустам.

– Хальт !

– Э, мужики, хорош уже. – я все ждал когда они все, вместе с НКВДшником, рассмеются и начнут тыкать в меня пальцем. Но вместо этого “космонавт люлька” после очередного “хальт” полоснул из пулемета поверх моей головы. Не, ну вы как хотите, а я на всякий случай сваливаю. Свист пуль и осыпавшие меня ветки были совсем не киношными. Либо они тронулись умом, что палят боевыми, либо по-любому “съемки скрытой камерой” зашли слишком далеко, потом буду кому-то бить за это морды. А пока – “пока”.

Я резко нырнул к корням кустов, тут же перекатился в присмотренную краем глаза промоину и на карачках, под свист пуль и осыпающейся листвы, резко засеменил всеми четырьмя конечностями вбок-вбок-вбок, споткнулся о корень, решил продолжить перекат, больно проехался спиной по корням и вдобавок свалился в неглубокий овраг или промоину – она вся заросла травой и кустами. Боль в спине меня как-то отрезвила. Чертовы реконструкторы. Перепились там все что-ли ? Отдышавшись пару секунд, я уже собрался двигать дальше, как вдруг увидел ботинок, торчащий из кустов, и что-то еще дальше. Вот черт ! Мертвый красноармеец. Уже холодный. Кажется, приплыли. От обалдения меня даже не стошнило, хотя до этого трупов я не видел. Или это муляж ? Что-то слишком все натурально. Чертовы реконструкторы. Сейчас я вам. Вытащив из-под бойца трехлинейку, я расстегнул его ремень, на котором висели четыре кожаных кармана с патронами. Еще подумав, я взял сидор бойца. От веса тяжелой винтовки меня аж пробило судорогой – настолько захотелось из нее пострелять. Даже не подозревал, что во мне есть столько агрессии. Скулы аж свело от предвкушения, а руки, крепко сжав цевье, по-видимому и не собирались его больше выпускать. Ничо-ничо. Вот только решим, что делать с красноармейцем, вот ужо я вам … оставлять такие шутки без ответа нельзя – иначе распоясаются, и кто знает – к чему придут при такой безнаказанности … А кстати – взять документы из нагрудного кармана ? Зачем их вообще собирают ? Ведь потом не узнают, кто здесь лежит. Чтобы не достались врагу ? А врагу они зачем ? Чтобы не заслал диверсантов ? Ну, может быть … хотя документы можно тупо и самим напечатать – немцы – технически развитая нация. Не, не буду брать – вряд ли его тут найдут сейчас, а потом поисковики хоть будут знать – кто тут умер.

Затвор винтовки не открывался. Черт ! А … путь затвору назад был прикрыт полукруглой скобкой, которая не являлась его частью. Значит, его можно отодвинуть. Предохранитель что-ли ? Откинув эту скобку вбок, я смог отвести затвор и проверить магазин. Полный. Ну, чертовы реконструкторы …

Так. ПОРА.

“Умело пользуясь складками местности. Умело пользуясь складками местности. Фууух. Глубокие выдохи. Умело пользуясь складками местности.”. Никогда не понимал – что значит “умело использовать”, а тут – постреляли по мне – и сразу стало понятно, что это просто “не высовывайся”. И почему бы сразу так не написали ? Под эти фразы, ковыляя на двух ногах и одной руке, в правой – винтовка, через плечо – ремень с подсумками (о! вспомнил как называются эти штуки !) я прокрался обратно к поляне. “Немцы” были еще там. Один держал под прицелом лес, направив на него автомат. Еще один сидел в люльке и водил стволом. А третий обыскивал НКВДшника. “Сначала автоматчика – он самый подвижный. Но в ногу, а то потом с милицией будет куча проблем”. Просунув ствол через ветки, я совместил прицел с правой ногой автоматчика и надавил на спуск. Почему не стреляем ? А ! Предохранитель – я его вернул обратно чтобы не выстрелить, пока ползу. Вот теперь норма. Снова прицелившись, я опять надавил на спуск. Выстрела не-было-не-было-не-было, а потом вдруг резко ударило в плечо и раздался грохот. Я аж подскочил от неожиданности и тут же рухнул вниз – чертов пулеметчик буквально засыпал пулями кусты, за которым я прятался. Я тоже хорош – нашел где спрятаться – за кустами. Их резко дернувшиеся от выстрела ветки словно прокричали пулеметчику “он тут !!!”. Надо снова “умело пользоваться складками местности”, причем по-быстрее – с поляны доносились голоса и раздавалась стрельба. Я отполз влево на десять метров и посмотрел между стволов, что там творилось. Пулеметчик по-прежнем садил по лесу короткими очередями, ну это я и так знал. А вот “винтовка” тащил автоматчика. Ясненько. Значит – пулеметчик, точнее – его пулемет. Я прицелился и выстрелил. Выстрел снова оказался неожиданным, но уже не так, как в первый раз. Пулемет замолк, но его сменил стрекот автомата. Вот черт, наверное “винтовка” взял автомат и палит из него. И тут к автомату присоединились еще два, потом – пулемет. И все – в мою сторону. Прибыла кавалерия ? Не знаю и знать не хочу – я уже бодро полз вглубь леса. Пули еще пощелкивали по стволам вокруг меня, но все меньше и меньше – пелена стволов не позволяла им продираться далеко, задерживая пули своими телами. Вскоре я решился встать и идти пешком. Было страшновато – вдруг какая шальная пуля меня достанет. Хотя вероятность и уменьшалась с каждым шагом. Так что имело смысл потренировать в себе отсутствие страха перед пулями – вдруг я действительно попал на Великую Отечественную, так что чем быстрее привыкну, тем живее буду.

Так. Кажется, меня начинает накрывать. Надо бы найти укромное местечко, чтобы там меня как следует проколбасило. А потом уже двигаться дальше.

Такое место я нашел под корнями вывороченной ели. Забравшись под ее укрытие, я уселся на охапку прошлогодних листьев и уже собирался как следует дрожать, как над головой раздался голос:

– Цел ?

Тах-ж-ты-черт ! Я подскочил и уже хотел ткнуть стволом в лицо появившемуся человеку, как увидел его гимнастерку. И тут меня отпустило.

– Цел. Ты кто ?

– Леха.

– Какой “Леха” ?

Сергей Суханов

До и после Победы. Перелом

Часть первая

Глава 1

Пыль медленно оседала на окопы. Николай Осинцев по свистку сержанта выбежал из бетонного капонира и теперь постоянно сплевывал накапливавшуюся сухость. На этот раз бомбежка была сильнее. В их капонир попало прямо в крышу и почти сразу — метрах в пяти, так что всех основательно тряхнуло и в ушах до сих пор стоял звон. Но бетонные перекрытия выдержали — значит, двухсотпятидесятка, не более.

Вокруг рокотали взрывы, проходя дрожью земли через все тело — совсем как в танцклубе, куда Ленка все-таки сумела затащить Николая во время его увольнительной, когда их отвели в тыл по ротации. Николай сначала всячески брыкался — ну не умел он танцевать! — а позориться перед подругой не хотелось, поэтому он с важным видом произносил “да баловство все это!” и откупался от надутых губок порцией мороженного. Да, то самое “замещение”… или “рационализация”… — Николай все еще путался во всех этих терминах, но что он точно знал, так это то, что он ни в жизнь не пойдет танцевать — и пусть это называют как угодно — хоть “вытеснением”. Да, лучше еще десять раз сходить в атаку, но только не на танцы! Но Николай еще не был хорошо знаком с женским коварством и, “случайно” оказавшись во время прогулки около танцевальных курсов, он поддался на невинное “ну давай заглянем на мину-у-у-у-точку…”. А там нашлась Ленкина подруга, которая совершенно так же “случайно” уже закончила занятия с очередной группой и теперь у нее было окно, во время которого она “согласилась” показать “пару” движений. Все оказалось не так уж и сложно — фактически, та же рукопашка — поддержка баланса, формирование движений и противовесов инерцией корпуса, рук, ног — разве что сама подготовка очередной позиции уходила не в удар или уход, а в переход в другую позицию. Но минут за пятнадцать, под веселые смешки и восторженные девичьи восклицания, Николая как-то приучили не принимать одну из стоек или уходить в одну из связок, намертво вбитых в его тело инструктором по рукопашному бою. Он даже согласился присоединиться к следующей группе, за что был награжден поцелуйчиком в щеку, так что первые пять минут был несколько рассеян. А вечером он уже вполне сносно — ну, на его взгляд — крутился на танцполе. Нет, музыка не сказать чтобы ему нравилась — уж слишком она была непривычной — все эти электрогитары, барабаны — и громко, и быстро — на застолье такого точно петь не будешь, не зря в “Русской Правде” хорошо так прошлись по этим новым веяниям в музыке. Но, с другой стороны, Николай не мог не признать, что обстановка была достаточно живой, и он даже с удовольствием провел два часа на танцполе, а вид разгоряченной Ленки, ее горящих глаз… ммм… Николай и не заметил, как снова начал напевать “Не ходи, ты за мной, братец Луи-Луи-Луи, не нужны мне твои поце-луи-луи-луи”… тьфу ты черт! вот привязалось! Николай выплюнул пыль, поднятую близким разрывом чего-то чуть более сотни миллиметров. Вот — опять из тыла неслись звуки этой “Танцы всю ночь” –

— и, хотя звуки этой заводной песни периодически заглушались разрывами, Николай повторял их полушепотом, так как выучил их наизусть — ну еще бы — ее неоднократно передавали и по радио, а уж на танцполе, после более десятка повторений, слова намертво впечатывались в мозг. Правда, они были какие-то глуповатые. Но вот цепляло. А уж танец… Николай был готов терпеть любой текст, если под него надо держаться за руки и энергично сходиться и расходиться — ему очень нравились Ленкины пальчики, которыми она цепко держалась за его ладонь, когда с закручиванием устремлялась к нему, а потом так же стремительно отдалялась… Ладно, пока война — можно и потанцевать эти “крутоверты”… правда, у Николая они пошли не сразу — когда надо было выбрасывать голень, он все порывался сделать скрутку не противоположной, а той же стороной корпуса, да еще и пробить ногой сбоку. И, судя по периодически возникавшим вокруг смешкам, такую же проблему испытывали и другие фронтовики, так что в какой-то момент их дамы сговорились, поставили всех в линию и заставили танцевать под присмотром внимательных девичьих глаз. Песню ставили раз, наверное, десять, пока под одобрительные крики зала у всех не стало более-менее получаться — просто периодически все валились от смеха и приходилось начинать заново. Но и потом Николай старательно откидывал голень, удерживая себя от разворота корпусом, и все следил, чтобы не попасть берцем по Ленкиным туфелькам…

— Коль, че лыбишься-то?

— Да… вспомнилась танцплощадка…

— А… это да… — его друган Семка тоже расплылся в улыбке. — Во комбат дает — немцам радио поставил!

— А пусть послушают — может, и плюнут на своего Гитлера.

Друзья если и не знали точно, то догадывались, что эта музыка была поставлена не столько для немцев, сколько для них, чтобы было проще вынести обстрел и бомбардировку, чтобы бойцы знали, что вокруг по-прежнему находятся их товарищи, что они не одни.

А на позиции батальона все продолжало сыпать, но уже меньше, чем вчера — высотные штурмовики хорошо проредили обнаружившие себя немецкие батареи — те вылезли пострелять в хорошую погоду, и пороховые клубы через ИК были заметны издали, да и мы еще, на основании докладов разведки о подходивших в последние дни колоннах, подтянули на это направление более десятка высотников, чтобы снизить сектор визуального поиска на одного оператора, и они смогли быстрее реагировать на обнаруженные вспышки горячих пороховых газов, так что немцы не всегда успевали снова прикрыть разогретые стрельбой стволы, которые были хорошо заметны через ИК-приборы, а потому и точность наведения управляемых оператором бомб была высокой — оператор просто видел, куда ее надо положить.

Плохо, что немца было слишком много в воздухе — на поле перед позициями уже лежали обломки трех наших и пяти немецких самолетов. И наши то ли закончились, то ли работали на другом участке — сегодня немцы бомбили в гораздо лучших условиях, чем вчера. Хотя и заметно меньше — три вчерашних воздушных боя заметно проредили стервятников — Николай, Семен и остальные бойцы всем отделением переживали за три эскадрильи наших самолетов, что раз за разом срывали атаки пикирующих бомбардировщиков, при этом отбивались и от их истребительного прикрытия, как-то умудряясь еще и сбивать, но это явно было случайностью — слишком уж нашим приходилось вертеться среди стаи вражеских самолетов. Именно поэтому с таким ликованием они всей пехотой встречали очередной валящийся немецкий самолет. И именно поэтому пошли в атаку, когда нашего летчика, выпрыгнувшего из подбитого истребителя, стало относить на позиции немцев. Те как раз откатились после очередной атаки и еще не успели прийти в себя, а мы к тому же пошли тихо, под прикрытием еще не осевшей пыли от снарядных разрывов. Наверное, только поэтому и смогли подойти к немецким траншеям на расстояние броска, как на учениях, и так же взять первую линию, вытащив и летуна, и пару языков, и три пулемета с ленточным питанием — теперь Николай потискивал рукоятку одного из них в ожидании, когда немец подойдет метров на двести — под прикрытием авианалета и обстрела артиллерии те снова пытались подобраться к нашим окопам.

Вчера открывали огонь со ста метров, практически в упор. Но то было вчера, когда еще были целыми проволочные заграждения, да и плотность мин перед позициями надежно принимала в себя новые немецкие трупы. Сегодня, всего лишь после дня боев, мин практически не осталось — часть повыбило при артобстрелах и бомбардировках, часть сработала под фашистскими ногами и гусеницами, и за ночь сумели восстановить лишь отдельные куски колючки, да уложить пару десятков мин в три куста, и все три — на выходе из низинки, расположенной чуть наискосок от ДОТа метрах в пятидесяти, откуда так удобно делать рывок после того, как накопится десять-пятнадцать человек. Кроме мин, немцев там ждал еще один сюрприз — ночью саперы немного подкопали ложбинку между двумя бугорками, а наши установили пулемет, чей сектор стрельбы шел вдоль образовавшегося желобка как раз в эту ложбинку, так что появилась возможность простреливать ее чуть ли не на половину. Посмотрим — попадутся ли немцы в эту западню. Глядишь, и подловим пару-тройку фрицев — так и атаку на ДОТ можно будет сорвать — чем черт не шутит.