У гусева перелом позвоночника

Самое скучное на свете, как говорила Ахматова, чужой блуд и чужие сны. Я бы еще добавила: и чужие болезни. А теперь обо всем подробнее.
ЧП под Вязьмой
Я – не Тина Канделаки и не мчалась в Ниццу на “Феррари” с олигархом. С нашей аварией все прозаичнее. Курс соседского рубля так заколебался и достал родных в Белоруссии, что я взяла на пару дней отпуск, и мы ранним сентябрьским утром выехали к родителям и их сиделкам со всякой помощью.
ДТП случилось под Вязьмой в полдевятого утра. У мужа Сережи – царапина (был пристегнут). Я спала на заднем сиденье, чтобы сменить его за рулем – перелом позвоночника. Как потом вздохнет врач: “Удачный”.
Попробовала сесть, не получилось. Машина – в лепешку, но моя задняя дверь чудом открылась. Полиция и “скорая” приехали быстро. Начался разбор полетов и заполнение протоколов. Меня как-то перетащили на носилки. Первая неловкость – за свой вес: шестьдесят кг с хвостиком, им ведь тяжело.
Повидавшая жизнь-нежизнь “карета” довезла до приемного покоя районной больницы. Женщина-фельдшер кладет на живот мою сумку, предварительно проверив, что я в сознании, и уезжает на следующий вызов. Зябко в коридоре. Пахнет сквозняком и ремонтом.
Громкие санитарки повезли на раздачу овсяную кашу – лучший завтрак во всех больницах.
Хочется закрыть глаза и ни о чем не думать. Первое испытание – меня, как куль с мукой, кто-то как-то перекатывает на холодный рентгеновский стол. И обратно.
Голос сообщает диагноз и просит собрать ходячих, чтобы поднять больную на второй этаж. Это значит, меня. Лифт тут только числится лифтом, но не работает.
Полечу на трамвае
В палате – две соседки. Сокамерницы. Одна, молодая, “кустодиевская мамаша”, со сломанной ногой бойко обращается с костылями. Вторая, бывшая очень интеллигентная женщина с короткой седой стрижкой и свежими швами на голове (“это мой сожитель побил”), к счастью, на ногах. Хитрованистый мозг прикидывает: если что, эта подаст или позовет.
Теперь надо собраться с силами и взять в руки телефон. Сын уже выехал из Москвы, Сережа позвонил ему первому…
Сказать уверенным голосом маме: все хорошо, но сломалась электрика в машине, сейчас нас тащат обратно в Москву. Так что не ждите к ужину. Но на днях передадим все, что надо… В ближайшее время теперь вряд ли смогу приехать: в России, ты же знаешь, серьезные выборы.
Потом надо позвонить на работу и весело протараторить: я тут пару деньков в Вязьме поваляюсь, вы уж там пока без меня…
Заходит палатный врач: вот адрес ортопедического салона в Москве, ваши родственники должны немедленно купить корсет и привезти его сюда. Как минимум неделю нельзя шевелиться, а там видно будет. Ни о каком переезде в Москву не может быть и речи. Надо посмотреть, что еще выстрелит, когда шок пройдет.
Неделю – так неделю
Вскоре у кровати объявился следователь Игорь и стал восстанавливать картину аварии с моих слов. Потом вдруг перешел на шепот. Я плохо слышу, опять провалилась в никуда. Но такое слышать надо: “Немедленно отсюда уезжайте. На моем участке за сутки бывают в среднем две крупные аварии. Я всем говорю, нельзя при международной трассе держать такую бедную больницу, где, кроме рентгена и анальгина, ничего нет”. Потом уже нормальным голосом: “Скоро приедет из милиции ваш муж”.
Тут до меня стало доходить, что так не пронесет и надо собраться с духом и позвонить главному редактору. Что таить, у “Российской газеты” – мощный ресурс, уникальный медицинский обозреватель Ирина Григорьевна Краснопольская и совершенно потрясающие по чуткости коллеги-друзья-начальники. Они немедленно развили бурную деятельность и стали решать, как доставить нетранспортабельную меня в Москву. Может, вертолетом? Уточнила, во сколько это обойдется. 5 тысяч долларов?! Ни за что! Ни редакцию, ни семью разорять не будем. За такие деньги лучше на трамвае до Москвы поеду. Потом мой случай, кажется, не смертельный. Я же живая.
Через несколько минут бодрых разговоров опять все стало все равно. В придачу никак не могу устроить голову на подушке, мешают шейные боли.
Два банана до зарплаты
Сквозь дрему слышу телефонный разговор молодой мамы с мужем, который остался дома с годовалым ребенком: “Ты почему только два банана ему купил? Надо было три. Я с Наташей с пятого этажа договорилась, она одолжит нам тысячу рублей до конца месяца”.
Бывшая питерская, хорошо отмытая, с прекрасной речью соседка начала жалеть, что не может оставить никому свой адрес, потому что не знает, где будет. Завтра ей привезут в палату телевизор. Ого, мелькнула в голове. Потому что телевизору тоже негде жить, добавила она… Ее мечта: когда выйдет из больницы, непременно купит сто граммов сырокопченой колбасы.
Стала вспоминать, а где же моя сумка? И как я должна дать денег этим женщинам, чтобы не обидеть их. А как только появится в палате муж или сын, пусть идут и немедленно покупают колбасу. У человека ведь одна-единственная мечта!
А я ведь до зарплаты уже не одалживаю тысячу и давно не смотрю в кошелек перед тем, как купить бананы. Мне хотелось их всех вместе с больницей удочерить, усыновить, помочь. И не только их.
Самое печальное объявление года я прочитала минувшим летом в ста километрах от Москвы в Талдомской районной газете, которое ставит безнадежный диагноз обществу и его ценностям лучше любого социолога.
Вакансии центра занятости: Водитель погрузчика – 20 000; Врач – 9395 – 20 000; Зав.складом – 25 000; Подсобный рабочий – 10 000 – 20 000 Специалист по кадрам – 40 000…
Это же как надо умудриться поменять клеммы с плюса на минус, чтобы требующий огромных знаний, вечной ответственности за чужую жизнь труд врача стоил столько же, сколько и подсобного рабочего, куда часто и бомжей берут?
Пришла медсестра, сделала обезболивающий укол. Доктор еще раз напомнил про корсет… Дался ему этот корсет: когда я еще встану… Нянечка принесла суп на обед и рассказала, что она ни за что не работала бы за несколько тысяч, но тут поесть можно да еще больные что-нибудь подбросят.
В эту минуту до меня стало доходить, что даже воду выпить, не поднимая головы, для меня проблема – могу только как младенец – через соску… Когда я косым глазом увидела цвет судна под соседней кроватью, мне показалось, что лучше я умру, чем прикоснусь к чему-то подобному.
Вскоре объявились мои мужчины и пошли с большим списком в аптеку и в магазин.
Все, что мы везли родителям в Белоруссию, изъятое из разбитой машины, с легкой душой оставили в Вязьме.
Болезнь – это тоже жизнь
На следующий день из Москвы за мной пришла “скорая помощь”.
Это было красивое явление столичных докторов (лучших отправили!) в мою обездоленную Вяземскую центральную больницу. Владимир Иванович вместе с фельдшером Сашей ловко упаковали меня на вакуумные носилки (тут таких и не видели), профессионально с водителем снесли с лестницы.
И когда мы 200 километров мчались с сиреной в Москву, ясно представляла, что так же, наверное, люди лежат в гробу, скрестив руки на животе, успокоившись, освободившись от всех и от всего. Не надо просыпаться, успевать, отчитываться, отвечать, жюрить, любить, беспокоиться, заботиться, соответствовать, стремиться… Думать – в конце концов. Люди, как листья на деревьях, осенью упали, весной новые появятся.
Наконец-то, я поняла своего хорошего знакомого отца Иоанна, который минувшей весной прислал мне из Института Вишневского невероятную SMS-ку: “Жду операцию, пребываю в состоянии счастья”. Потом при встрече пояснил: “Представьте, Бог вас положил на операционный стол, как на верстак, и решил руками хирурга усовершенствовать”. Болезнь – это тоже жизнь. Нельзя полагать: вот выздоровею, тогда начну жить.
Хорошо, что это случилось со мной, а не с кем-то из моих близких. Я сильная, я все перенесу. Правда, говорят, любую боль можно перенести, если она чужая.
Пришло облегчение – наконец-то, ЭТО случилось.
Я отношу себя к материалистам, всегда ближе точка зрения нобелевского лауреата Виталия Гинзбурга, чем чья-то иная, но я уже жила ожиданием беды.
У меня по несколько лет всегда буйствовали без пересадки орхидеи в кабинете, летом они все опустили уши и отказались больше цвести. В ночь, когда мы выезжали в дорогу, увидела сон и помню его как явь. Я всю жизнь во сне летала-парила. Тут – серый день, невидимая сила отрывает меня от земли и несет высоко, под облака. Мне абсолютно не страшно и покойно. На пути попадается одна-единственная зеленая яблоня и останавливает вознесение своими ветками. Неосязаемый кто-то возвращает меня на бабушкин двор, но не опускает совсем на землю. А я просыпаюсь с мыслью: интересно, а что со мной будет дальше?..
Дальше был Институт скорой помощи имени Склифосовского.
Сотрудничаю со следствием
Я всю дорогу уверяла доктора со “скорой” и его начальство в ЦКБ, Ирину Аскольдовну Егорову, что меня надо везти именно в Склиф, что меня там ждут.
В приемном покое меня не ждали и оформили как самотек. Слишком много людей принимали участие в моей судьбе. Вернее, ждали в нейрохирургии, а мы обратились в травматологию.
Тем чище оказался эксперимент.
Приемный покой Склифа произвел впечатление. Как в хорошем западном фильме, меня на каталке перевозили от одного прибора к другому, от одного специалиста к другому: рентген, компьютерная томография, УЗИ (повреждения внутренних органов – нет, есть камни в желчном пузыре; я об этом знаю ровно столько лет, сколько существует УЗИ) . ЭКГ – сердце в порядке. Только пару раз услышала: вам категорически 10 месяцев нельзя употреблять ни капли спиртного. И все время хотелось сказать: ладно, без проблем, но почему нельзя? Наконец-то, до меня дошло, что эти слова говорят следующему за мной по маршруту “нетрезвому побитому мужичонке, подобранному на улице”, подсказал “мой водитель” санитар Володя.
Наконец-то, все звонки и просьбы срослись, я догадалась об этом, когда к моей каталке подошла целая группа врачей во главе с директором Анзором Хубутия. Я зачем-то много говорила, будто стремилась доказать, что мне не отшибло память. При этом не могла выдавить из себя никакую жалобу на состояние здоровья. Все хорошо. Я живая. Вы же видите. Сделала полушутливое заявление: в юриспруденции есть понятие – сотрудничать со следствием, чтобы скостить срок. Обязуюсь сотрудничать с медицинской бригадой, чтобы скостить свой срок на больничной койке.
Встань и иди
А потом настал час правды. Я осталась наедине с нейрохирургом Андреем Гринем. Вечер пятницы, значит, его откуда-то вызвонили друзья, Людмила Ивановна Швецова, чтобы на случай операции именно он взялся за работу.
– При вашем осложненном компрессионном переломе первого поясничного позвонка ситуация 50 на 50. Можно делать операцию, а можно попробовать и без. Я бы себе не делал, сам бы справился.
И я справлюсь, думаю про себя. Зря, что ли, многие годы вместо обеда бегаю на йогу в фитнес-клуб.
– Я студентам говорю: если не задет спинной мозг, мы пациента непременно поставим на ноги. У меня есть летчик, который после перелома по-прежнему летает… Я завтра к вам еще зайду.
Полушутливый вопрос Гриня: “Сжимать зубы от боли умеете?”. Такой же ответ: а какая женщина не умеет этого. А дальше невероятное: ” Я вам покажу, как надо вставать”
Меня подняли на пятый этаж в отделение нейрохирургии к Олегу Валерьевичу Левченко, поместили в отдельную палату (жизнь компенсировала Вязьму) рядом с постом медицинской сестры. Уговорила мужа пойти домой и поспать хоть первую ночь и прийти рано утром умыть меня.
Суббота. Андрей Гринь должен улетать на Сахалин читать лекции коллегам, но перед отлетом, как и обещал, заходит ко мне.
Полушутливый вопрос: “Сжимать зубы от боли умеете?”. Такой же ответ: а какая женщина не умеет этого.
А дальше – невероятное: – Я вам сейчас покажу, как надо вставать.
– Но все другие врачи говорят, что месяц не надо этого делать, – на всякий случай информирую я главного нейрохирурга Москвы. – А тут только третий день.
– А вы при них этого и не делайте, – не возражает Гринь.
Как я благодарна Андрею Анатольевичу за тот подъем с поворотом на живот, буквой “Г” сползая на пол… Я смогу обходиться без сиделки!
Потом он так же весело показал несколько упражнений на вытяжку, повиснув тут же на двери…
С понедельника ко мне стала приходить Галина Владимировна и учить шевелить сначала пальцами ног, кистями рук. Я ведь никому из них не могла сказать, что втихаря встаю, держась за стенку.
Как Ельцин работал с документами, так я начала работать со своим телом, включая мозги.
Не скажу, где наш партизанский отряд
Чтобы жить было веселее, уговорила заодно удалить мне и желчный пузырь с камнями (все равно без дела лежу, а то когда еще у меня в жизни найдется для этого время). Меня перевели во вторую хирургию, и Луцык Константин Николаевич с Зиняковым Сергеем Александровичем сделали все изящно методом лапароскопии. Правда, опять пришлось потерпеть. А, одной болью больше… (через два месяца в Германии профессор Вольфганг Келлинг – его дядя как раз изобрел этот метод – будет стараться запомнить фамилию Лу-цык, впечатленный качеством работы московского хирурга).
На 18-й день я выписывалась из Склифа, и, естественно, встал вопрос благодарности. Повезло придумать: вместе с моими друзьями из белорусского посольства и ресторана мы устроили фестиваль белорусской еды. Два отделения на обед пробовали драники и колбаски, запивали березовым соком, а знаменитую зубровку оставили на новогодний корпоратив. В институте – ни-ни спиртного. Что, впрочем, сильно радует.
Дальше меня “повели” уже в поликлинике травматолог Анастасия Александровна Буслаева и еще один Андрей Анатольевич (сразу отметила, не зря тезка талантливого Гриня) – Балашов, заведующий неврологическим отделением.
Мне три жизни теперь надо прожить, чтобы отблагодарить всех людей – друзей, коллег, врачей, родных, которые меня во всех смыслах ставили на ноги.
На деликатный вопрос, когда выйдешь на работу, отшучивалась: когда сяду, тогда и выйду. При переломе позвоночника где-то после четырех месяцев можно без опаски садиться. Так как я живу “по Гриню”, то пробую делать это раньше.
Потом был реабилитационный центр имени Герцена в Кубинке, где свежий воздух, диета, бассейн и лечебная физкультура продолжили вершить доброе дело. Я смогла там наклониться и натянуть сапог на ногу! Еще одна победа и степень независимости.
Когда же мне стали делать массаж спины и шеи, я вынуждена была сделать заявление: “Все равно не скажу, где находится наш партизанский отряд”.
Вообще реабилитация и физиотерапия – это отдельная песня.
В силу сложившихся дальнейших обстоятельств она прозвучала для меня на немецком языке.
Но об этом – в следующий раз.
Цифры и факты
Самое печальное объявление года я прочитала минувшим летом в ста километрах от Москвы в Талдомской районной газете, которое ставит безнадежный диагноз обществу и его ценностям лучше любого социолога.
Вакансии центра занятости:
Водитель погрузчика – 20 000;
Врач – 9.395 – 20 000;
Зав.складом – 25 000;
Подсобный рабочий – 10 000 – 20 000
Специалист по кадрам – 40 000…
Акцент
Полушутливый вопрос Гриня: “Сжимать зубы от боли умеете?”. Такой же ответ: а какая женщина не умеет этого. А дальше невероятное: ” Я вам покажу, как надо вставать”
Источник
28 Февраль 2020
19051
Переломы являются следствием воздействия силы, величина которой превышает сопротивление кости. Компрессионные переломы не являются исключением и зачастую становятся последствием травмы. Обычно они сопровождаются ушибом головы, деформацией позвоночника в области травмы и отечностью мягких тканей. В результате травмы нарушается работа органов малого таза и конечностей, а также возникает сильный болевой синдром.
У детей в подавляющем большинстве случаев возникают компрессионные переломы грудного отдела позвоночника, причем одновременно поражается несколько соседних позвонков. Но при компрессионном переломе у детей, особенно младшего возраста, не всегда удается проследить связь между эпизодом приложения силы к позвоночнику и наличием перелома, поскольку они могут случиться даже при незначительной нагрузке.
Дети до 8 лет редко получают травмы позвоночника.
Чаще всего компрессионные переломы диагностируются у детей 10-15 лет, поскольку именно в этом возрасте наблюдается гормональная перестройка организма и наибольшая активность детей, причем нередко травмоопасными видами спорта и занятиями. Часто при этом наблюдаются также черепно-мозговые травмы, переломы ног, травмы грудной клетки и вывихи.
Что такое компрессионный перелом позвоночника у детей
Такой вид перелома является одним из видов травм позвонков. При нем происходит сплющивание одной из частей позвонка, и он приобретает клиновидную форму. В результате этого нарушается функциональность опорно-двигательного аппарата: уменьшаются его амортизационные, защитные, а также балансировочные свойства.
Иногда компрессионный перелом сочетается с образованием осколков, которые могут проникать в позвоночный канал и представлять опасность для спинного мозга. Но даже и без столь опасного для жизни и здоровья осложнения, травма способна привести к тяжелым последствиям. Поэтому очень важно как можно раньше диагностировать компрессионный перелом позвоночника у ребенка, разработать и строго придерживаться стратегии лечения. При таком подходе переломы у детей обычно срастаются быстро и хорошо.
Особую опасность представляют компрессионные переломы шейного отдела позвоночника, поскольку они чреваты параличом дыхательных мышц. А если при этом пострадает и спинной мозг, то и полным параличом.
Выделяют 3 вида компрессионных переломов позвоночника по степени тяжести:
- легкая – высота позвонка уменьшается на 30%;
- умеренная – размеры позвонка уменьшаются более чем на 30%, но менее чем на 50%;
- тяжелая – позвонок сплющивается более чем на 50%.
Как уже ясно, переломы бывают осложненными и неосложненными. Последние часто протекают скрыто и доставляют ребенку незначительный дискомфорт, который списывают на незначительный ушиб. Детский позвоночник весьма гибок, а межпозвоночные промежутки довольно широкие. Поэтому причиной компрессионного перелома у ребенка может становиться даже падение с незначительной высоты.
Осложненные переломы всегда сопровождаются неврологическими расстройствами, поскольку при них повреждаются оплетающие позвоночник нервные корешки или даже спинной мозг.
Также компрессионные переломы позвоночника делят на 3 типа на основании характера деформации костных фрагментов позвонка:
- клиновидные – наблюдается сплющивание передней части позвонка, в результате чего он приобретает форму клина;
- отрывной – сопровождается отделением передней части позвонка и его смещением вперед и вниз, что обуславливает повреждение связок;
- осколочный – позвонок и чаще всего прилегающий межпозвоночный диск дробятся на отдельные фрагменты, что создает высокий риск травмирования спинного мозга в момент травмы или после нее.
В зависимости от того, куда пришелся удар, различают переломы шейного, грудного, поясничного и пояснично-крестцового отделов позвоночника.
Причины компрессионных переломов у детей
Подавляющее большинство детей очень подвижны, что и обуславливает высокий риск травматизма. Дети склонны переоценивать собственные физические возможности и часто не задумываются о последствиях неосторожных действий. Поэтому основными причинами получения травмы являются:
- падение ребенка с высоты на спину, голову, ягодицы или ноги;
- неправильная техника выполнения кувырков;
- ныряние;
- автомобильные или другие аварии;
- падение тяжелых предметов на голову или плечи.
Также сплющивание тел позвонок способно стать следствием слабости позвоночника, что возникает на фоне патологий развития ребенка или других заболеваний опорно-двигательного аппарата. В роли таковых могут выступать остеопороз (часто наблюдается при длительном приеме кортикостероидных препаратов), остеомиелит, онкологические заболевания и др.
Даже естественные роды способны стать причиной возникновения компрессионного перелома у ребенка сразу же после рождения или впоследствии в результате формирования вывихов позвонков. Ситуация усугубляется дефицитом минералов в организме, в особенности кальция, что может быть следствием несбалансированного питания матери во время беременности.
Признаки компрессионного перелома позвоночника у детей
Главными проявлениями травмирования позвоночника является сильная боль в месте приложения силы и кратковременная остановка дыхания. Нередко боль отдает в грудь, ребенок не может сделать полноценный вдох и выдох, а голова принимает вынужденное положение – склоняется вниз. При этом пострадавший старается избежать движений головой, а мышцы шеи рефлекторно напрягаются. Иногда боли настолько сильные, что ребенок не может самостоятельно подняться, а носогубный треугольник приобретает синеватый оттенок.
При переломах шейного отдела боли в основном присутствуют в области шеи и усиливаются при движениях головой. Обязательно наблюдается рефлекторное напряжение мышц, в результате чего шея может искривляться.
Постепенно боль отступает, трудности с дыханием исчезают, и ребенок предпринимает попытки подняться на ноги. Это заставляет родителей делать ложные выводы о незначительности травмы и отсутствии необходимости обращаться за медицинской помощью.
Согласно статистическим данным, менее 30% детей получают квалифицированную медицинскую помощь при компрессионных переломах позвоночника в первые сутки после получения травмы.
Полностью боли проходят за несколько дней, если ребенок придерживается постельного режима. Физическая активность провоцирует усиление болей и быструю утомляемость. Поэтому наблюдаются еще и такие косвенные симптомы компрессионного перелома позвоночника, как:
- скованность движений;
- изменения походки;
- заторможенность;
- вялость.
Иногда присутствует незначительное выпячивание части сломанного позвонка.
Поскольку удар приходится зачастую не только на позвоночник, то дополнительно могут присутствовать травмы рук или ног, а также повреждения внутренних органов. Так, при травмировании поясничного отдела могут присутствовать боли в животе, отеки и гематомы мягких тканей.
Если перелом осложненный, сразу после травмы или спустя некоторое время возникает неврологическая симптоматика:
- снижение тонуса мышц и ограничение подвижности;
- нарушение контроля над мочеиспусканием и дефекацией;
- онемение рук или ног;
- снижение выраженности рефлексов;
- нарушение функционирования внутренних органов, иннервируемых нервными корешками соответствующей уровню повреждения части спинного мозга.
Такие ситуация не терпят промедления, поскольку могут привести не только к бесповоротной инвалидности, но и летальному исходу.
Поэтому после падения, удара по голове или спине, а также при отсутствии таковых, родителям ребенка следует получить консультацию вертебролога или травматолога, если у него наблюдаются:
- нарушения дыхания;
- напряжение мышц спины;
- отечность, гематома в месте получения травмы;
- скованность движений;
- боль в груди или животе.
Диагностика
Больные с подозрением на компрессионный перелом позвоночника доставляются в лежачем, полностью зафиксированном положении в отделения травматологии и неврологии. Врач осматривает пациента и выясняет, при каких обстоятельствах была получена травма. Он пальпирует мягкие ткани в проекции места повреждения и определяет степень болезненности.
Для окончательного уточнения диагноза пациента направляют на:
- рентгенографию позвоночника в двух проекциях;
- КТ;
- электромиографию;
- сцинтиграфию;
- МРТ.
Если у врача есть подозрения на наличие у ребенка остеопороза, ему назначается проведение денситометрии. А для исключения травм головы и повреждения внутренних органов при наличии соответствующих симптомов или предпосылок рекомендуется проведение рентгена черепа и УЗИ внутренних органов.
Лечение
Изначально пострадавшим оказывается первая медицинская помощь непосредственно на месте происшествия врачами бригады скорой помощи. Ребенку вводят обезболивающее средство, осторожно укладывают на носилки, иммобилизуют и доставляют в профильное медицинское учреждение.
Непосредственно там проводится диагностика и на основании результатов исследований назначается терапия. Большинству детей показано вытяжение позвоночника, заключающееся в использовании специального аппарата. Пациента размещают на ортопедической кровати и фиксируют на голове или плечах петли аппарата. Затем создают растягивающую нагрузку нужной величины. Иногда может применяться и репозиция, т. е. постепенное увеличение угла наклона кровати. Это позволяет добиться улучшения степени разгибания позвоночника.
При неосложненных переломах назначается консервативная терапия, включающая:
- соблюдение постельного режима и ношение ортопедического корсета впоследствии не менее 2 месяцев;
- медикаментозное лечение;
- ЛФК;
- физиотерапия;
- мануальная терапия.
Но при присоединении неврологической симптоматики или обнаружении во время обследования реальной угрозы повреждения спинного мозга, ребенку рекомендуется проведение хирургического вмешательства.
Медикаментозная терапия
В зависимости от сложности перелома детям могут назначаться:
- анальгетики;
- антибиотики;
- кортикостероиды;
- хондропротекторы;
- иммуномодуляторы;
- препараты кальция и витамина D.
ЛФК
Занятия лечебной физкультурой важны для поддержания тонуса мышц, снижения риска развития их атрофии и улучшения работы внутренних органов. Они начинаются практически с первых дней лечения. Изначально специалист выполняет с ребенком упражнения дыхательной гимнастики.
По мере восстановления позвоночника переходят сначала к выполнению пассивных упражнений, затем активных, но все еще из положения лежа. После того как ребенку разрешат вставать и самостоятельно передвигаться вводятся новые упражнения. Постепенно увеличивается сложность и интенсивность нагрузки.
Физиотерапия
Для повышения эффективности консервативной терапии детям рекомендовано пройти курс физиотерапевтических процедур, включая:
- электрофорез;
- миостимуляцию;
- УФО;
- УВЧ;
- ультразвуковую терапию;
- лечебный массаж.
Хирургическое лечение перелома позвоночника у детей
При осложненных переломах всегда назначается операция. Также она показана при компрессионных переломах 2 и 3 степени или отсутствии эффекта от проводимой консервативной терапии.
В зависимости от особенностей травмы нейрохирург может рекомендовать один из видов современных малоинвазивных хирургических вмешательств. Некоторые из них выполняются через точечный прокол мягких тканей в проекции пораженного позвонка. Поэтому после процедуры на коже не остается даже незаметного рубца.
Другие хирургические методы более травматичны, но и используются для решения более сложных задач. Поэтому только нейрохирург может правильно подобрать оптимальную тактику проведения операции при компрессионном переломе позвоночника у ребенка.
Вертебропластика
Вертебропластика – один из методов чрескожной хирургии, подразумевающий заполнение образовавшегося в результате травмы дефекта специальной массой, называемой костным цементом. Ее проведение возможно при уменьшении высоты позвонка не более чем на 70%.
Костный цемент – густая, вязкая масса на основе полимера, склонная быстро затвердевать и обладающая высокой безопасностью и биосовместимостью.
Суть операции заключается во введении под местной анестезией под контролем ЭОП в тело сломанного позвонка тонкой полой иглы. Как только она достигнет цели, через нее нагнетают подготовленный костный цемент. Благодаря его кремообразной консистенции он заполняет все полости позвонка, а качество устранения имеющегося дефекта контролируется нейрохирургом через ЭОП. Вещество полностью затвердевает через 8-10 минут и превращает позвонок в высокопрочный конгломерат, после чего иглу удаляют, а место ее введения закрывают стерильной повязкой.
Кроме полиметилметакрилата, в состав костного цемента входит контрастное вещество и антибиотики. Это позволяет точно контролировать качество наполнения им позвонка и минимизировать риск развития инфекционно-воспалительных послеоперационных осложнений.
Благодаря вертебропластике можно не только устранить последствия перелома позвонка, но и повысить его прочность, что является хорошей профилактикой получения травм этого позвоночно-двигательного сегмента в дальнейшем. В 85% случаев метод дает улучшение результата моментально.
Кифопластика
Кифопластика весьма сходна с вертебропластикой, но имеет более широкие возможности. С ее помощью можно не просто устранить дефект позвонка, но и восстановить его природные размеры. Поэтому ее можно применять при сплющивании позвонка более чем на 70%. Дополнительным преимуществом кифопластики является возможность устранения кифотической деформации, нередко наблюдающейся при компрессионных переломах у детей.
Основным отличием данного метода от вертебропластики является введение в сломанный позвонок баллона, в который нагнетается физиологический раствор с контрастным веществом. Это позволяет «расправить» его до нормальных размеров и полностью устранить деформацию хребта.
Манипуляция так же осуществляется под контролем ЭОП через точечный прокол мягких тканей. Поэтому нейрохирург может точно определить какое количество физраствора следует ввести в баллон. После того как анатомические размеры позвонка будут восстановлены, жидкость удаляют и сразу же заполняют позвонок костным цементом. Спустя 10 минут он затвердевает, что позволяет удалить канюлю и закрыть оставшийся после операции точечный прокол кожи стерильной повязкой.
Дополнительным преимуществом метода является уменьшение риска вытекания костного цемента за пределы позвоночника.
Транспедикулярная фиксация
Если компрессионный перелом позвоночника у ребенка привел к развитию его нестабильности, исправить ситуацию микрохирургическими методами невозможно. В подобных случаях нейрохирургам приходится прибегать к помощи транспедикулярной фиксации.
Эта операция проводится только под общим наркозом и подразумевает использование титановых конструкций для закрепления травмированных позвонков в правильном положении. Она выполняется через разрез мягких тканей в проекции сломанного позвонка. Затем нейрохирург оголяет отростки позвонка и его дуги. Это позволяет визуализировать место пересечения поперечного и суставного отростков.
Именно в этой точке специальным зондом выполняется отверстие, в которое вкручиваются титановые винты. Каждый позвонок имеет две таких точки. В зависимости от сложности ситуации манипуляцию повторяют на всех, требующих стабилизации, позвонках. Зачастую итоговая конструкция включает 4-6 винтов. Между ними через специальные отверстия в шляпках пропускают пружинистые штанги, обеспечивающие равномерность распределения нагрузки при физической активности на все зафиксированные позвонки.
Разнообразие размеров и форм титановых винтов позволяет подобрать оптимальный вариант в каждой ситуации и повреждении любого отдела позвоночника у ребенка любого возраста. А поскольку титан абсолютно биологически инертный материал, отличающийся высокой прочность, созданная конструкция не наносит вреда организму и способна служить несколько десятков лет.
Реабилитация после хирургического лечения травмы
Длительность и сложность протекания реабилитационного периода зависят от характера полученного перелома. Сразу же после операции пациентам обычно накладывают гипсовую повязку на тело или надевают ортопедический корсет. Насколько долго нужно будет его носить, определяется тем, какая тактика хирургического лечения была применена.
Также назначается медикаментозная терапия. Через некоторое время пациенту рекомендуется проведение массажа, занятия ЛФК и физиотерапия.
Во время реабилитации на родителей ложится большая ответственность. Они должны внимательно следить за физической активностью ребенка, правильностью использования ортопедического корсета и питанием. Рекомендуется обогатить рацион продуктами, в которых содержится повышенное содержание кальция, магния, цинка и витаминов группы В.
Возможные осложнения
Компрессионные переломы позвоночника у ребенка – серьезная ситуация, не терпящая халатного отношения. При несоблюдении рекомендаций врача или даже отсутствии квалифицированной медицинской помощи возможно развитие:
- спондилита;
- кифоза;
- остеохондроза;
- стеноза позвоночного канала;
- парезов, параличей;
- нестабильности позвонков;
- нарушений работы внутренних органов, включая сердце, легкие, органы ЖКТ и малого таза.
Своевременно начатое лечение, включая оперативное, позволяет позвоночнику ребенка в большинстве случаев полностью восстановиться, особенно при компрессионных переломах 1 степени. Проблемы и последствия травмы обычно имеют место при осложненных переломах, поскольку часто именно в момент получения травмы происходит серьезное травмирование нервных структур, которые не подлежат восстановлению.
Источник