Живут ли с переломом позвоночника
Думаю, друзья нашего блога заметили, что я пропала из его жизни почти на месяц. Неудачное падение, и я оказалась в больнице с переломом позвоночника. Операция позади, теперь моя жизнь сильно изменилось. Я учусь многим вещам заново. Я очень боялась, что буду вынуждена полностью отказаться от привычного образа жизни. Но мой муж и мое желание сохранить то, что я так люблю, помогли лишь скорректировать то, что было привычно и любимо. Мне удалось сохранить и любимую работу, и путешествия.
Фото из Испании. Путь Сантьяго. Полгода назад.
Я желаю никому не оказаться в такой ситуации, как я. Мой текст скорее адресован тем, кто введет запрос «как жить после перелома позвоночника» в поисковых системах. Как это искала я месяц назад. И не находила ответа. Меня мало волновало то, что обычно спрашивали на форумах девушки, перенесшие травму: мне не важно, когда я смогу носить каблуки. Меня, с моим активным, а не офисно-домашне-клубным образом жизни волновали совершенно иные вещи. Например, рюкзак. До операции врач говорил, что рюкзак я носить смогу через некоторое время. Но процедура прошла не так успешно, как хотелось бы. Виной — врожденная аномалия одного из позвонков. Так что рюкзак откладывается для меня на пару лет.
Для меня это был шок. Ведь рюкзак для меня — это не только походы, но и работа. В любимом рюкзаке kata t-214 я носила свое фотооборудование. А оно в привычно-необходимой для меня комплектации превышает тот вес, что я могу носить. На выручку пришла поясная разгрузочная система Thinktank Photo. Теперь все необходимое распределено на разгрузочном поясе и не нагружает позвоночник. Вот эта система на фотографии. Подробнее о ней можно почитать на моем сайте, посвященном фотографии.
Вторая сложность: мой 5D MkII тоже нелегкий, особенно в сочетании с хорошим объективом. Тут меня выручает приобретенный незадолго до травмы штатив, трансформирующийся в монопод. А еще монопод — это трость. Она тоже сильно облегчает жизнь. (На фото выше я с трекинговой палкой). Трость нужна не столько для того, чтобы постоянно на нее опираться, сколько чтобы проверить скользкая дорога или нет, спуститься с бордюра. И самое главное, обозначить, что у меня травма, а не просто так я медленно и важно вышагиваю. С тростью я получаю гораздо меньше тычков от прохожих, а это важно.
nord_tramper: компрессионный перелом позвоночника прям «профессиональный» для парапланеристов. Мой тренер говорил мне во время обучения, что парапланеристы делятся на две категории — те, у кого он уже был и те, у кого еще будет… Ну и в целом эта травма нередко встречается у людей, занимающихся всяческим экстримом.
Многие не верят, что пару недель назад я перенесла операцию на позвоночнике. Да, мне тяжело даются некоторые вещи, но я делаю все возможное для быстрой реабилитации. В больнице мне достался самый жесткий и требовательный инструктор по гимнастике. Многие пациенты, с которыми он занимался, просили заменить инструктора. Я — нет. Я делала все упражнения что он давал. Поначалу это было очень больно. Иногда казалось, что что-то в спине рвется. Я терпела. Иногда инструктор говорил, что я что-то не смогу сделать физически, но в принципе это возможно. Я упиралась, но делала. Через пару дней я смогла достаточно быстро ходить. Еще через пару дней я смогла прогибаться назад почти так же, как и раньше. Теперь я делаю гимнастику каждый день. Никогда бы не подумала, что у меня хватит на это терпения. Зато я не испытываю болей в мышцах, хотя врачи в поликлинике настойчиво убеждают, что они должны быть.
Один из самых сложных моментов: теперь я не могу сидеть. Этот запрет действует пару месяцев после операции, так как в этом положении оказывается очень большая нагрузка на позвоночник. Так что ездить на машине я могу только лежа на заднем сиденье. Но могу же! А значит поездки по интересным местам никто не отменял!
Чтобы я могла по прежнему ощущать, что еду на штурманском месте, Никита закрепил на подголовнике моего сидения камеру GoPro, а она по wi-fi передает изображение на мой планшет. Я по прежнему штурман, даю советы как лучше ехать, смотрю карты.
На шашлычных встречах с друзьями, я буду теперь изображать из себя римского патриция и вкушать пищу лежа на принадлежавшей еще моей маме, компактной раскладушке. Так что и у костра посидеть полежать я могу.
А еще друзья регулярно приезжают, чтобы прогуляться со мной. Это очень здорово поддерживает. Спасибо вам за это! За все, что вы для меня сделали! Вот одна из фотографий с таких прогулок.
Я получала много смс-ок поддержки от друзей. Правда, на часть на них ответить не получилось, так как при первом посещении поликлиники после выписки из больницы у меня украли сотовый. Но карточку я восстановила, так что снова на связи.
Несмотря на больничный и сложности, я стараюсь продолжать работать. Сидеть мне, как я уже говорила, нельзя, поэтому работаю стоя. Ноутбук мне Никита ставит на древнюю высокую тумбочку перед уходом на работу. Так и работаю, с перерывами, так как все же достаточно быстро устаю. Но, главное, что возможность продолжать заниматься любимым делом у меня есть.
К сожалению, я несколько выпала из блогожизни. Читаю новые посты друзей я лежа, с планшета. А вот комментировать так очень неудобно, извините. Ну ничего, еще поднаберусь сил и моего времени проводимого за ноутбуком станет хватать и на это.
Если кто-то набрел на этот пост ища что же ему делать в похожей на мою ситуации, то сразу скажу: все что я делаю, мне разрешил врач. Нельзя пытаться делать что-то, что запрещено. Например, очень сильно может отличаться время сколько нельзя присаживаться, корсет может быть иной, допустимые физические нагрузки и так далее.
nord_tramper: теперь мы временно перешли на поездки по «цивильным» местам, недалеко от Москвы, начинаем дообуродование нашего внедорожника и квартиры (заодно с ремонтом) ???? и мечтаем о возвращении к прежнему ритму жизни.
С прошлого года у нас скопилась пачка неопубликованных отчетов — так что для наших читателей ничего не изменится, нам есть о чем писать ????
И, конечно, будьте здоровы и цените то, что имеете!
Понравилась статья? Будет много интересного! Подпишитесь на обновления:
Источник
Перелом позвоночника классифицируют по области повреждения. Он может возникнуть в области шейного отдела, грудного или поясничного, а также крестцовой части и копчика. Если поврежден шейный отдел, развивается отечность, область шеи немеет, пациенту сложно поворачивать голову. При переломе грудного отдела может сдавливаться спинной мозг. Перелом в области поясницы грозит развитием хронического остеопороза, ослаблением чувствительности в ногах, возникновения хруста при движении. При повреждении крестца могут возникнуть такие осложнения: онемение кожи, боль, ограничение подвижности, отечность.
Лечение перелома позвоночника может проводиться консервативно (при этом требуется постоянное сохранение лежачего положения) или хирургическим путем. Назначают прием медикаментов и ношение корсета. В период восстановления после травмы рекомендуется магнитная терапия и ЛФК.
Виды переломов позвоночника
Все разновидности травм определяются в зависимости от локализации. На практике можно столкнуться с повреждениями:
- грудного позвоночного отдела,
- шейного позвоночного отдела,
- поясничного позвоночного отдела,
- копчика,
- крестцовой части.
В некоторых случаях они способны спровоцировать осложнения для нервной системы. Если позвонки сместятся перелом позвоночника со смещением может угрожать нормальной подвижности конечностей. Иногда от нагрузки параллельно происходит перелом атланта, увеличивающий шансы на летальный исход.
Наиболее часто приходится сталкиваться с компрессионным переломом. Главная его особенность заключается в том, что при воздействии сильной нагрузки позвоночный канал резко сжимается. Из-за этого способен повредиться спинной мозг. Особую опасность провоцирует взрывной перелом, при котором позвонок раздробляется на несколько частей. Если хотя бы один из них прижмет нервы, человек перестанет ощущать конечности и не сможет полноценно двигать ими.
Практически всегда последствия перелома позвоночника влияют на дальнейшую жизнь. Человек периодически ощущает боль в спине, не способен полноценно сгибаться. Свести к минимуму негативные результаты можно только при условии ответственного и полноценного восстановления.
Последствия по отделам позвоночника
Итоговые последствия компрессионного перелома позвоночника напрямую зависят от того, какой отдел пострадал, и насколько сильный характер повреждений. При серьезных осложнениях тело может так и остаться парализованным.
Шейного отдела
Травматичность шейного отдела бывает разной. При возникновении перелома в этой области человеку всегда проводят операцию, поскольку такая травма способна пагубно влиять на спинной мозг. У мужчин такая проблема наблюдается реже ввиду более развитой мускулатуры. Профессионального подхода требуют первые два позвонка, так как они являются наиболее чувствительными к травмам.
Многое зависит и от степени деформации. Бывает так, что компрессионный перелом незначительный, требует минимального хирургического вмешательства. Но если не устранить последствия компрессии осложнение даст о себе знать спустя несколько дней. Внезапно появятся отеки, шея начнет неметь, повернуть голову в стороны не получится. Нередко такая ситуация наблюдается и при переломе пятого шестого позвонка (одновременно или по отдельности). Об этом ниже.
Грудного отдела
В случае с грудным отделом вывихи в чистом виде не встречаются – бывают исключительно переломы либо переломовывихи. Они, в свою очередь, разделяются на две категории – нестабильные и стабильные. Перелом считается нестабильным в ситуации, когда в его результате связочные и костные структуры не способны защитить спинной мозг от получения травм. Соответственно, особенность стабильного заключается в минимальной опасности для спинного мозга, защищенного указанными структурами. Позвонки способны смещаться между собой, из-за чего спинной мозг может сдавиться. При наличии нестабильного повреждения требуется максимальная иммобилизация поврежденного отдела, чтобы тем самым предотвратить дальнейшее появление деформаций. Опасным считается перелом 5 позвонка под воздействием нагрузки.
Поясничного отдела
Проблемы с поясничным отделом считаются самыми длительными. Если человек получил компрессионный перелом позвоночника, осложнения будут выражены в виде длительного болевого синдрома в области поясницы. После долгого пребывания в сидячем положении позвонки будут «хрустеть». В первое время человек не сможет нормально сходить в туалет – приходится тужиться, от чего появляются сильные боли в области поясницы и нервов таза. Нередко пациенты жалуются на то, что способны ощущать практически каждый позвонок от сильной боли.
Сломанный седьмой поясничный элемент может спровоцировать появление хронического остеопороза, при котором боль сначала умеренная, но потом постепенно усиливается. Чувствительность в ногах либо ослабевает, либо пропадает в результате повреждения спинного мозга. И это далеко не самые тяжелые последствия. Как показывает практика, пациенты страдают от проблемной работы органов таза и нарушения полноценного функционирования внутренних органов.
Крестцового и копчикового отделов
При повреждении крестцового отдела требуется аккуратная реабилитация. Последствия выражаются в виде болей в ногах, онемения кожи бедер, ослабления коленных рефлексов. Подвижность конечностей может стать ограниченной. Нередко диагностируется шелушение кожи, гиперемия и появление отеков. Перечисленная симптоматика сопровождается регулярным болевым синдромом.
Лечение переломов копчикового отдела считается одним из самых сложных. Причина заключается в уникальности его строения, при котором требуется либо операция, либо длительное нахождение в лежачем положении. В результате неполноценного лечения можно столкнуться с проблемой отсутствия нормальной чувствительности ног и органов таза. Походы в туалет превращаются в мучение. Может пострадать и чувствительность конечностей, нормальная их подвижность в целом.
Лечение переломов позвоночника
Комплекс лечебных процедур определяется только врачом-ортопедом (травматологом). Основная задача заключается в предотвращении проблем со спинным мозгом, мышцами и нервами, имеющими прямое отношение к позвоночнику в целом. По мере необходимости проводится операция, в рамках которой восстанавливается нормальное положение позвонков посредством титановых пластин. Если компрессионный перелом не несет в себе угрозу для спинного мозга, задача пациента заключается в постоянном сохранении лежачей позы. Под спину накладывается специальное полотенце, каждый конец которого присоединен к металлическим грузикам. Таким образом, появляется возможность восстановления высоты позвонка вплоть до первоначальной. Специалисты стараются предотвратить потенциальное растяжение.
Первая помощь при переломе позвоночника заключается в оперативном определении состояния тел в организме. Проводится рентген, проверяется степень деформации. Если она существенная, либо пациент столкнулся с взрывным переломом, проводится немедленное хирургическое вмешательство.
Лечение сопровождается регулярным приемом хондроитиновых медицинских препаратов, способствующих восстановлению костной ткани. После длительного пребывания в лежачей позе мышцы ослабевают. Чтобы обеспечить возможность ходить, на первое время назначается ношение специального корсета. Спать можно только спиной или грудью вниз (в зависимости от характера перелома).
Симптомы
Признаки перелома, как правило, имеет следующий характер:
- нижняя часть спины, особенно в месте нахождения сломанного позвонка, страдает от сильной боли,
- крестцовый отдел покрывается отеками,
- появляется гематома,
- из-за сильной боли невозможно нормально сидеть на стуле,
- болевые синдромы передаются на нижние конечности,
- учащается мочеиспускание,
- дефекация сильно затрудняется из-за боли в позвоночнике и тазовом отделе,
- у женщин нарушается нормальный менструальный цикл.
Практически всегда при подобных травмах требуется корсет при компрессионном переломе. Он способен поддерживать нормальное положение при ходьбе.
Реабилитация и последствия перелома у детей
Для полноценного восстановления требуются упражнения лфк. Их перечень составляется реабилитологом в индивидуальном порядке. Поскольку специфика лечения заключается в длительном пребывании в лежачей позе, приходится восстанавливать мышцы. Для этого назначается электрофорез или магнитная терапия. Современные методы оказывают положительное воздействие на костные ткани посредством лазера. Процедура безболезненная.
Дети гораздо быстрее реабилитируются после такого рода переломов. Важно предотвратить чрезмерную физическую активность, обеспечить ребенку комфорт и покой. Не забывайте о регулярном приеме лекарств.
Источник
Самое скучное на свете, как говорила Ахматова, чужой блуд и чужие сны. Я бы еще добавила: и чужие болезни. А теперь обо всем подробнее.
ЧП под Вязьмой
Я – не Тина Канделаки и не мчалась в Ниццу на “Феррари” с олигархом. С нашей аварией все прозаичнее. Курс соседского рубля так заколебался и достал родных в Белоруссии, что я взяла на пару дней отпуск, и мы ранним сентябрьским утром выехали к родителям и их сиделкам со всякой помощью.
ДТП случилось под Вязьмой в полдевятого утра. У мужа Сережи – царапина (был пристегнут). Я спала на заднем сиденье, чтобы сменить его за рулем – перелом позвоночника. Как потом вздохнет врач: “Удачный”.
Попробовала сесть, не получилось. Машина – в лепешку, но моя задняя дверь чудом открылась. Полиция и “скорая” приехали быстро. Начался разбор полетов и заполнение протоколов. Меня как-то перетащили на носилки. Первая неловкость – за свой вес: шестьдесят кг с хвостиком, им ведь тяжело.
Повидавшая жизнь-нежизнь “карета” довезла до приемного покоя районной больницы. Женщина-фельдшер кладет на живот мою сумку, предварительно проверив, что я в сознании, и уезжает на следующий вызов. Зябко в коридоре. Пахнет сквозняком и ремонтом.
Громкие санитарки повезли на раздачу овсяную кашу – лучший завтрак во всех больницах.
Хочется закрыть глаза и ни о чем не думать. Первое испытание – меня, как куль с мукой, кто-то как-то перекатывает на холодный рентгеновский стол. И обратно.
Голос сообщает диагноз и просит собрать ходячих, чтобы поднять больную на второй этаж. Это значит, меня. Лифт тут только числится лифтом, но не работает.
Полечу на трамвае
В палате – две соседки. Сокамерницы. Одна, молодая, “кустодиевская мамаша”, со сломанной ногой бойко обращается с костылями. Вторая, бывшая очень интеллигентная женщина с короткой седой стрижкой и свежими швами на голове (“это мой сожитель побил”), к счастью, на ногах. Хитрованистый мозг прикидывает: если что, эта подаст или позовет.
Теперь надо собраться с силами и взять в руки телефон. Сын уже выехал из Москвы, Сережа позвонил ему первому…
Сказать уверенным голосом маме: все хорошо, но сломалась электрика в машине, сейчас нас тащат обратно в Москву. Так что не ждите к ужину. Но на днях передадим все, что надо… В ближайшее время теперь вряд ли смогу приехать: в России, ты же знаешь, серьезные выборы.
Потом надо позвонить на работу и весело протараторить: я тут пару деньков в Вязьме поваляюсь, вы уж там пока без меня…
Заходит палатный врач: вот адрес ортопедического салона в Москве, ваши родственники должны немедленно купить корсет и привезти его сюда. Как минимум неделю нельзя шевелиться, а там видно будет. Ни о каком переезде в Москву не может быть и речи. Надо посмотреть, что еще выстрелит, когда шок пройдет.
Неделю – так неделю
Вскоре у кровати объявился следователь Игорь и стал восстанавливать картину аварии с моих слов. Потом вдруг перешел на шепот. Я плохо слышу, опять провалилась в никуда. Но такое слышать надо: “Немедленно отсюда уезжайте. На моем участке за сутки бывают в среднем две крупные аварии. Я всем говорю, нельзя при международной трассе держать такую бедную больницу, где, кроме рентгена и анальгина, ничего нет”. Потом уже нормальным голосом: “Скоро приедет из милиции ваш муж”.
Тут до меня стало доходить, что так не пронесет и надо собраться с духом и позвонить главному редактору. Что таить, у “Российской газеты” – мощный ресурс, уникальный медицинский обозреватель Ирина Григорьевна Краснопольская и совершенно потрясающие по чуткости коллеги-друзья-начальники. Они немедленно развили бурную деятельность и стали решать, как доставить нетранспортабельную меня в Москву. Может, вертолетом? Уточнила, во сколько это обойдется. 5 тысяч долларов?! Ни за что! Ни редакцию, ни семью разорять не будем. За такие деньги лучше на трамвае до Москвы поеду. Потом мой случай, кажется, не смертельный. Я же живая.
Через несколько минут бодрых разговоров опять все стало все равно. В придачу никак не могу устроить голову на подушке, мешают шейные боли.
Два банана до зарплаты
Сквозь дрему слышу телефонный разговор молодой мамы с мужем, который остался дома с годовалым ребенком: “Ты почему только два банана ему купил? Надо было три. Я с Наташей с пятого этажа договорилась, она одолжит нам тысячу рублей до конца месяца”.
Бывшая питерская, хорошо отмытая, с прекрасной речью соседка начала жалеть, что не может оставить никому свой адрес, потому что не знает, где будет. Завтра ей привезут в палату телевизор. Ого, мелькнула в голове. Потому что телевизору тоже негде жить, добавила она… Ее мечта: когда выйдет из больницы, непременно купит сто граммов сырокопченой колбасы.
Стала вспоминать, а где же моя сумка? И как я должна дать денег этим женщинам, чтобы не обидеть их. А как только появится в палате муж или сын, пусть идут и немедленно покупают колбасу. У человека ведь одна-единственная мечта!
А я ведь до зарплаты уже не одалживаю тысячу и давно не смотрю в кошелек перед тем, как купить бананы. Мне хотелось их всех вместе с больницей удочерить, усыновить, помочь. И не только их.
Самое печальное объявление года я прочитала минувшим летом в ста километрах от Москвы в Талдомской районной газете, которое ставит безнадежный диагноз обществу и его ценностям лучше любого социолога.
Вакансии центра занятости: Водитель погрузчика – 20 000; Врач – 9395 – 20 000; Зав.складом – 25 000; Подсобный рабочий – 10 000 – 20 000 Специалист по кадрам – 40 000…
Это же как надо умудриться поменять клеммы с плюса на минус, чтобы требующий огромных знаний, вечной ответственности за чужую жизнь труд врача стоил столько же, сколько и подсобного рабочего, куда часто и бомжей берут?
Пришла медсестра, сделала обезболивающий укол. Доктор еще раз напомнил про корсет… Дался ему этот корсет: когда я еще встану… Нянечка принесла суп на обед и рассказала, что она ни за что не работала бы за несколько тысяч, но тут поесть можно да еще больные что-нибудь подбросят.
В эту минуту до меня стало доходить, что даже воду выпить, не поднимая головы, для меня проблема – могу только как младенец – через соску… Когда я косым глазом увидела цвет судна под соседней кроватью, мне показалось, что лучше я умру, чем прикоснусь к чему-то подобному.
Вскоре объявились мои мужчины и пошли с большим списком в аптеку и в магазин.
Все, что мы везли родителям в Белоруссию, изъятое из разбитой машины, с легкой душой оставили в Вязьме.
Болезнь – это тоже жизнь
На следующий день из Москвы за мной пришла “скорая помощь”.
Это было красивое явление столичных докторов (лучших отправили!) в мою обездоленную Вяземскую центральную больницу. Владимир Иванович вместе с фельдшером Сашей ловко упаковали меня на вакуумные носилки (тут таких и не видели), профессионально с водителем снесли с лестницы.
И когда мы 200 километров мчались с сиреной в Москву, ясно представляла, что так же, наверное, люди лежат в гробу, скрестив руки на животе, успокоившись, освободившись от всех и от всего. Не надо просыпаться, успевать, отчитываться, отвечать, жюрить, любить, беспокоиться, заботиться, соответствовать, стремиться… Думать – в конце концов. Люди, как листья на деревьях, осенью упали, весной новые появятся.
Наконец-то, я поняла своего хорошего знакомого отца Иоанна, который минувшей весной прислал мне из Института Вишневского невероятную SMS-ку: “Жду операцию, пребываю в состоянии счастья”. Потом при встрече пояснил: “Представьте, Бог вас положил на операционный стол, как на верстак, и решил руками хирурга усовершенствовать”. Болезнь – это тоже жизнь. Нельзя полагать: вот выздоровею, тогда начну жить.
Хорошо, что это случилось со мной, а не с кем-то из моих близких. Я сильная, я все перенесу. Правда, говорят, любую боль можно перенести, если она чужая.
Пришло облегчение – наконец-то, ЭТО случилось.
Я отношу себя к материалистам, всегда ближе точка зрения нобелевского лауреата Виталия Гинзбурга, чем чья-то иная, но я уже жила ожиданием беды.
У меня по несколько лет всегда буйствовали без пересадки орхидеи в кабинете, летом они все опустили уши и отказались больше цвести. В ночь, когда мы выезжали в дорогу, увидела сон и помню его как явь. Я всю жизнь во сне летала-парила. Тут – серый день, невидимая сила отрывает меня от земли и несет высоко, под облака. Мне абсолютно не страшно и покойно. На пути попадается одна-единственная зеленая яблоня и останавливает вознесение своими ветками. Неосязаемый кто-то возвращает меня на бабушкин двор, но не опускает совсем на землю. А я просыпаюсь с мыслью: интересно, а что со мной будет дальше?..
Дальше был Институт скорой помощи имени Склифосовского.
Сотрудничаю со следствием
Я всю дорогу уверяла доктора со “скорой” и его начальство в ЦКБ, Ирину Аскольдовну Егорову, что меня надо везти именно в Склиф, что меня там ждут.
В приемном покое меня не ждали и оформили как самотек. Слишком много людей принимали участие в моей судьбе. Вернее, ждали в нейрохирургии, а мы обратились в травматологию.
Тем чище оказался эксперимент.
Приемный покой Склифа произвел впечатление. Как в хорошем западном фильме, меня на каталке перевозили от одного прибора к другому, от одного специалиста к другому: рентген, компьютерная томография, УЗИ (повреждения внутренних органов – нет, есть камни в желчном пузыре; я об этом знаю ровно столько лет, сколько существует УЗИ) . ЭКГ – сердце в порядке. Только пару раз услышала: вам категорически 10 месяцев нельзя употреблять ни капли спиртного. И все время хотелось сказать: ладно, без проблем, но почему нельзя? Наконец-то, до меня дошло, что эти слова говорят следующему за мной по маршруту “нетрезвому побитому мужичонке, подобранному на улице”, подсказал “мой водитель” санитар Володя.
Наконец-то, все звонки и просьбы срослись, я догадалась об этом, когда к моей каталке подошла целая группа врачей во главе с директором Анзором Хубутия. Я зачем-то много говорила, будто стремилась доказать, что мне не отшибло память. При этом не могла выдавить из себя никакую жалобу на состояние здоровья. Все хорошо. Я живая. Вы же видите. Сделала полушутливое заявление: в юриспруденции есть понятие – сотрудничать со следствием, чтобы скостить срок. Обязуюсь сотрудничать с медицинской бригадой, чтобы скостить свой срок на больничной койке.
Встань и иди
А потом настал час правды. Я осталась наедине с нейрохирургом Андреем Гринем. Вечер пятницы, значит, его откуда-то вызвонили друзья, Людмила Ивановна Швецова, чтобы на случай операции именно он взялся за работу.
– При вашем осложненном компрессионном переломе первого поясничного позвонка ситуация 50 на 50. Можно делать операцию, а можно попробовать и без. Я бы себе не делал, сам бы справился.
И я справлюсь, думаю про себя. Зря, что ли, многие годы вместо обеда бегаю на йогу в фитнес-клуб.
– Я студентам говорю: если не задет спинной мозг, мы пациента непременно поставим на ноги. У меня есть летчик, который после перелома по-прежнему летает… Я завтра к вам еще зайду.
Полушутливый вопрос Гриня: “Сжимать зубы от боли умеете?”. Такой же ответ: а какая женщина не умеет этого. А дальше невероятное: ” Я вам покажу, как надо вставать”
Меня подняли на пятый этаж в отделение нейрохирургии к Олегу Валерьевичу Левченко, поместили в отдельную палату (жизнь компенсировала Вязьму) рядом с постом медицинской сестры. Уговорила мужа пойти домой и поспать хоть первую ночь и прийти рано утром умыть меня.
Суббота. Андрей Гринь должен улетать на Сахалин читать лекции коллегам, но перед отлетом, как и обещал, заходит ко мне.
Полушутливый вопрос: “Сжимать зубы от боли умеете?”. Такой же ответ: а какая женщина не умеет этого.
А дальше – невероятное: – Я вам сейчас покажу, как надо вставать.
– Но все другие врачи говорят, что месяц не надо этого делать, – на всякий случай информирую я главного нейрохирурга Москвы. – А тут только третий день.
– А вы при них этого и не делайте, – не возражает Гринь.
Как я благодарна Андрею Анатольевичу за тот подъем с поворотом на живот, буквой “Г” сползая на пол… Я смогу обходиться без сиделки!
Потом он так же весело показал несколько упражнений на вытяжку, повиснув тут же на двери…
С понедельника ко мне стала приходить Галина Владимировна и учить шевелить сначала пальцами ног, кистями рук. Я ведь никому из них не могла сказать, что втихаря встаю, держась за стенку.
Как Ельцин работал с документами, так я начала работать со своим телом, включая мозги.
Не скажу, где наш партизанский отряд
Чтобы жить было веселее, уговорила заодно удалить мне и желчный пузырь с камнями (все равно без дела лежу, а то когда еще у меня в жизни найдется для этого время). Меня перевели во вторую хирургию, и Луцык Константин Николаевич с Зиняковым Сергеем Александровичем сделали все изящно методом лапароскопии. Правда, опять пришлось потерпеть. А, одной болью больше… (через два месяца в Германии профессор Вольфганг Келлинг – его дядя как раз изобрел этот метод – будет стараться запомнить фамилию Лу-цык, впечатленный качеством работы московского хирурга).
На 18-й день я выписывалась из Склифа, и, естественно, встал вопрос благодарности. Повезло придумать: вместе с моими друзьями из белорусского посольства и ресторана мы устроили фестиваль белорусской еды. Два отделения на обед пробовали драники и колбаски, запивали березовым соком, а знаменитую зубровку оставили на новогодний корпоратив. В институте – ни-ни спиртного. Что, впрочем, сильно радует.
Дальше меня “повели” уже в поликлинике травматолог Анастасия Александровна Буслаева и еще один Андрей Анатольевич (сразу отметила, не зря тезка талантливого Гриня) – Балашов, заведующий неврологическим отделением.
Мне три жизни теперь надо прожить, чтобы отблагодарить всех людей – друзей, коллег, врачей, родных, которые меня во всех смыслах ставили на ноги.
На деликатный вопрос, когда выйдешь на работу, отшучивалась: когда сяду, тогда и выйду. При переломе позвоночника где-то после четырех месяцев можно без опаски садиться. Так как я живу “по Гриню”, то пробую делать это раньше.
Потом был реабилитационный центр имени Герцена в Кубинке, где свежий воздух, диета, бассейн и лечебная физкультура продолжили вершить доброе дело. Я смогла там наклониться и натянуть сапог на ногу! Еще одна победа и степень независимости.
Когда же мне стали делать массаж спины и шеи, я вынуждена была сделать заявление: “Все равно не скажу, где находится наш партизанский отряд”.
Вообще реабилитация и физиотерапия – это отдельная песня.
В силу сложившихся дальнейших обстоятельств она прозвучала для меня на немецком языке.
Но об этом – в следующий раз.
Цифры и факты
Самое печальное объявление года я прочитала минувшим летом в ста километрах от Москвы в Талдомской районной газете, которое ставит безнадежный диагноз обществу и его ценностям лучше любого социолога.
Вакансии центра занятости:
Водитель погрузчика – 20 000;
Врач – 9.395 – 20 000;
Зав.складом – 25 000;
Подсобный рабочий – 10 000 – 20 000
Специалист по кадрам – 40 000…
Акцент
Полушутливый вопрос Гриня: “Сжимать зубы от боли умеете?”. Такой же ответ: а какая женщина не умеет этого. А дальше невероятное: ” Я вам покажу, как надо вставать”
Источник